СНАЧАЛА — СИСТЕМЫ, ПОТОМ — БЕСПИЛОТНИКИ
«Авиапанорама» продолжает отслеживать и анализировать усиливающуюся мировую тенденцию в военной авиации к переносу центра тяжести на беспилотные летательные аппараты. Предлагаем вниманию читателей интервью с руководителем ведущей в России организации по системным исследованиям в области авиации — генеральным директором ГосНИИ авиационных систем академиком РАН Евгением Федосовым.
Евгений Александрович, какова роль БПЛА в современной войне, где их место в военной авиации?
Чтобы понять место беспилотной авиации надо понять модель боевых операций XXI века. В этом контексте интерес представляет анализ беспилотных программ двух стран: Израиля и США.
Первая из них реально применяет мини-БПЛА много лет. Недружественное окружение и очень небольшая территория требует непрерывного мониторинга границ и приграничных зон, откуда ожидаются враждебные действия со стороны радикальных группировок.
Разведка ведется в оптическом и ИК-диапазоне диапазоне, чему способствуют хорошие погодные условия. Оптический диапазон имеет хорошее разрешение, что дает возможность распознавать цели с размерностью человека. У них есть и локаторы с синтезированной апертурой, чтобы вскрывать объекты в плохих погодных условиях. Но основное — оптический диапазон и радиоразведка. Такой набор условий и порождает интерес к мини-БПЛА. Их Израиль активно демонстрирует на авиасалонах.
Но есть техника, которая не столь широко демонстрируется и роль которой недооценивается. Как я полагаю, у Израиля существует централизованная система вскрытия обстановки, которая включает не только БПЛА, но и наземные наблюдательные пункты, и возможно, средства оперативной разведки. Информация, конечно, комплексируется в едином центре, хотя мы и не знаем, как этот процесс построен с оперативной точки зрения. Таким образом, беспилотная техника — это часть развитой системы централизованной разведки.
В создании ударных БПЛА Израиль, по-видимому, особенно не продвигается.
Вторыми после Израиля проявили себя в беспилотной авиации США. Наибольший интерес представляют два комплекса: «Предэйтор» и «Глоубал хок».
Первый позволяет в рамках единой разведывательной операции вести доразведку зон, по которым есть априорная (прежде всего, спутниковая) информация. «Предэйтор» впервые широко использовали в Югославии и затем — в Ираке и Афганистане. С технологической точки зрения интерес представляет высокоэкономичный двигатель, позволяющий находиться в воздухе сутки. На «Предэйторе» устанавливается радиолокатор с синтезированной апертурой, который позволяет обнаруживать не только танки, но и отпечатки их траков и даже следы людей.
«Глоубал Хоук» — это развитие той идеологии, реализованной 50 лет назад в самолете-разведчике U-2. Беспилотный вариант дополняет спутниковую разведку и позволяет избежать инцидентов, подобных тому, что случился с Пауэрсом.
По сути, американцы распространяют на весь земной шар то, что израильтяне сделали на своем пятачке.
Крайне важно, что и в Израиле, и в США речь идет о создании и непрерывном развитии комплексных автоматизированных систем разведки, управления, связи, целеуказания. На Западе системы такого класса носят обобщенное наименование C4I. В их развитие вкладываются огромные деньги.
Разведка была всегда. Почему именно сейчас потребовалось радикально улучшать системы C4I?
Просто вскрыть цели сегодня недостаточно. Надо определить их координаты («привязать» к геоинформационной подоснове) с точностью, необходимой для применения высокоточного оружия. Ракеты и бомбы со спутниковой коррекцией обеспечивают точность попадания 5 – 7 м с перспективой улучшения до метра. Соответствующим должно быть и целеуказание. Вся система C4I нацелена на такую точную привязку.
Для второй иракской войны был разработан виртуальный образ Багдада, обеспечивающий любую необходимую детализацию. На верхнем уровне: Багдад с высоты птичьего полета, потом детализация, сужение плана вплоть до улицы и конкретного дома. Даже вывески на магазинах видны. Каждый объект привязан с точностью до метра. Причем это — не спутниковые фотографии, они таких подробностей не дают. Модель сформирована из синтезированных изображений, полученных самыми разными способами, в том числе и беспилотной авиацией.
Налицо глобализация разведывательных усилий и структур. Развитие беспилотной авиации — часть этого процесса.
Значительную роль такая авиация будет играть и при решении американской сверхзадачи XXI века: наносить удары по любой точке земного шара с территории США.
В целом мы видим, что Израиль и США имеют четко выраженную идеологию: они строят сложную информационную систему, в которой беспилотник участвует как элемент. Требования к БПЛА формируются исходя из общей задачи разведки того или иного масштаба.
БЕСПИЛОТНИКИ В БОЮ
Вы говорите
о разведке, но ведь уже в скором будущем в США появятся ударные БПЛА.
Действительно, идеология ударного применения БПЛА разрабатывается и уже реализована на «Предэйторе» в Афганистане. Особо стойких целей там не было, оперативная трансляция изображения объектов удара на пункт управления возможна и в этих условиях использование противотанковых ракет «Хеллфайр» не представляло особых трудностей. Если видишь, то почему не ударить?
В развитие этой идеологии ведутся разработки корпорациями Boeing и Northrop Grumman. Французская Dassault также начинает работать над подобным аппаратом, который может стать общеевропейским.
Однако в идеологии ударного применения БПЛА есть несколько вопросов, на которые не получены ясные ответы ни в России, ни за рубежом.
Главная проблема — соотнести технические возможности и военное искусство. В конфликте с применением обычных вооружений на поле боя приходится иметь дело с очень сложными и разнообразными тактическими приемами. Противник не ждет удара, он маскируется, применяет средства противодействия, сам наносит удары и т.д. Творчество характерно для всех уровней: от солдата до командующего фронтом. Все это трудно формализовать.
Мы пока плохо понимаем, как работает мозг, и не можем достичь его уровня в автоматических системах. Распознавание образов, принятие решения — это очень сложные области знания. Соответствующие процессы в человеческом мозгу не вскрыты. Те модели распознавания образов, которые мы реализуем техническими средствами, совершенно не соответствует модели, заложенной природой в голову человека.
Я полагаю, что в первой половине XXI века человек не будет исключен из вооруженной борьбы. Соответственно, в ближайшие десятилетия беспилотная авиация не заменит пилотируемую.
Но тогда какова же роль проектируемых ударных БПЛА?
Их применение целесообразно там, где обстановку можно формализовать: есть четкие задачи, вскрыта целевая обстановка, и она не изменяется за период подлета БПЛА. Пример такой задачи: первый удар по противнику, имеющему систему ПВО. Но эту задачу успешно решают крылатые ракеты: тоже ударные беспилотные аппараты, только одноразовые.
При переходе к многоразовым системам необходимо сформулировать новую логику и проанализировать дополнительные факторы, в частности, стоимость. Если ударный аппарат намного дешевле объекта удара, то надо ли возвращать этот аппарат?
Отрывочная информация из США свидетельствует, что там начинают рассматривать групповые операции. Аппарат, способный к групповым действиям будет сложным. Появятся дополнительные возможности: взаимодействие в группе, отказ от удара, перенацеливание и т.д. Такая тактика, действительно, может сделать возвращение целесообразным.
Другая проблема связана с определением характера будущих войн. Роль ударных беспилотников в региональных конфликтах будет повышаться, поскольку они могут более полно вскрыть обстановку и спланировать удар.
Но в целом проблема еще не осмыслена ни нами, ни, как я полагаю, американцами. Строить БПЛА, не поняв, в какой боевой системе они работают — бессмысленная трата времени и средств. Особенно в наших ВС, где нет столь четкого построения C4I, как у американцев или израильтян.
Нет у нас пока и понимания возросшей роли ВВС в современной войне. Денег на танки выделяется больше, чем на авиацию. Между тем, мы видим, что в Ираке сухопутные войска США сыграли роль ОМОНа, проводящего зачистку местности.
Развивая концепцию групповых действий, некоторые футурологи прогнозируют появление смертоносных стай роботов, доминирующих на поле боя и над ним. Когда такие прогнозы могут стать реальностью?
Действительно, есть тенденция трансформации разведывательных систем в разведывательно-ударные. Но все упирается в C4I. Тот эффект, о котором вы говорите, зависит от прогресса в создании сверхмощных автоматических или автоматизированных систем управления.
Впрочем, системы обработки информации развиваются очень быстро. Прогрессу военных разработок способствует трансферт технологий из гражданской, коммерческой сферы, которая часто оказывается менее инерционной. Так что если напряженность в мире будет нарастать, то роботизированные боевые системы могут появиться до 2050 г.
Станут реальностью беспилотные истребители?
Здесь примерно такая же логика. Одноразовые беспилотные роботы-истребители существует уже несколько десятилетий. Это — управляемые ракеты классов «земля-воздух» и «воздух-воздух». Проблема создания полностью автоматизированного самолета-истребителя связана с разведкой, оценкой обстановки, управления групповыми операциями.
Автоматизированного воздушного боя пока нет, есть только автоматизированный перехват, поскольку искусство пилота-истребителя плохо формализуемо. В воздушном бою военное искусство превалирует над техникой или, по крайней мере, находится в соотношении «пятьдесят на пятьдесят», Достаточно вспомнить известный закон: 20 % летчиков сбивает 80 % воздушных целей.
СИТУАЦИЯ В РОССИИ
Как Вы оцениваете место России в сфере беспилотной авиации?
Оглядываясь на отечественный опыт, следует сказать, что над беспилотниками у нас работают давно. Туполевские разработки начинались, когда за рубежом ничего не было. Говорить, что мы не умеем строить беспилотные аппараты неправильно. Но все отечественные БПЛА были короткоживущими, реактивными, скоростными аппаратами, летающими по жесткой программе. В основном, они предназначались для доразведки объекта перед ударом. Всеохватывающая система разведки у нас не сформировалась.
В начале 1980-х годов в нашей стране выполнялась программа Министерства обороны по семейству беспилотных аппаратов «Строй». Головным выступал Минрадиопром. Успех не был достигнут во многом из-за того, что наземная инфраструктура оказалась слишком громоздкой. Она не вписывалась в систему управления войсками, имела плохую транспортабельность, низкую живучесть. Тему не закрыли, но она перешла в разряд долгоживущих и постепенно замерла в период сокращении финансирования. Остался «Строй-П» с БПЛА «Пчела», поскольку он был очень разумно спроектирован специально для Воздушно-десантных войск. Жаль, что его мало тиражировали.
По-моему, и сегодня налицо недооценка концептуальной части проблемы развития беспилотной авиации, как компонента более сложной системы. Впрочем, этим грешат и многие западные фирмы, разрабатывающие и демонстрирующие на выставках БПЛА.
Что же следует делать?
Должно быть проведено системное исследование места и роли беспилотной авиации. Нам необходима концепция развития, которая определит характеристики БПЛА и систем управления. Очевидно, что такая концепция должна коррелироваться с политикой в создании разведывательных систем. Если говорить о конкретных классах БПЛА, то ясно, что нам нужен аппарат, близкий по возможностям к «Предэйтору». Не знаю, нужен ли нам «Глоубал Хок», поскольку у нас и американцев разные задачи.
Тема, связанная с развитием беспилотной авиации ВВС, задана, но пока это бумажная тема, концептуальная. Наш институт объединяет в этой работе всех наших самолетчиков: «Сухого», «Туполева», «МиГ». И хотя каждый пока рисует свое, есть попытка договориться «на берегу» и не плодить слишком большой типаж. Беспилотники нужны не только ВВС, но и Сухопутным войскам, Военно-морскому флоту, ФСБ, другим ведомствам. В каждом виде Вооруженных сил могут быть разные беспилотные средства. Есть особая ниша — микро-аппараты.
Но во всех случаях нужно понять, какие задачи и в какой системе БПЛА будут решать. После этого можно сосредоточиться на товарном ряде и четко сформулировать требования к аппаратам.
Поддерживаете ли Вы стремление военных поставить развитие беспилотной авиации под свой контроль?
Если работы финансируются государством по гособоронзаказу, то Министерство обороны должно выступать в качестве заказчика. Другое дело, что крупные промышленные объединения, такие, например, как объединенная авиастроительная корпорация, не будут сидеть, сложа руки. Процесс должен идти с двух сторон. Качественно новые решения всегда рождаются в промышленности. Она первой совершает технологические скачки, которые порождают новые виды оружия.
Беседу вел Сергей СОКУТ
