НАД "ЛИНИЕЙ МАННЕРГЕЙМА"
Вячеслав Зарецкий,
начальник кафедры ВВА им. Ю.А. Гагарина,
доктор исторических наук, профессор
О советско-финляндской войне 1939-1940 гг. существует немало самых противоречивых суждений. И это неудивительно. В её истории можно легко найти примеры, свидетельствующие о мудрости или бездарности военного руководства, о воинском мастерстве или досадных просчетах, об успехах или неудачах.
В этой войне, как в зеркале, отразилось состояние советских Вооруженных Сил, в которое они попали в конце тридцатых годов, когда была истреблена плеяда видных военных теоретиков и командиров, а многие их разработки в области военного искусства преданы забвению. В то время качество военной техники пытались компенсировать ее количеством, а в боевую подготовку войск проникли парадность и зазнайство, формализм и упрощенчество. Все это было характерно и для ВВС, которые над заснеженными просторами Карелии прошли последнюю перед Великой Отечественной войной серьезную проверку.
Центром решающих боев зимой 1939-1940 гг. стал Карельский перешеек, где в 32 км от Ленинграда, важнейшего экономического и политического центра СССР, основной базы Балтийского, да и всего Военно-Морского Флота страны, сосредоточились главные силы финских войск. От Ладожского озера до Финского залива протянулась сложная система мощных инженерных сооружений, созданная финнами с помощью иностранных специалистов и получившая название "линии Маннергейма". В нее входило 67 железобетонных дотов и 606 дзотов, соединенных ходами сообщения с 800 подземными укреплениями и казематами, а также другими бетонированными сооружениями. Подступы к ним прикрывались противотанковыми препятствиями, минированными завалами и 330-километровыми проволочными заграждениями, созданными вдоль системы озер, по берегам рек Вуокси и Салменкайта. Этот рубеж считался непреодолимым, однако советское командование решило наступать именно здесь.
Боевые действия начались 30 ноября 1939 г. силами 7-й армии. Сломив сопротивление противника и развивая успех, советские войска уже к 12 декабря на всем фронте вышли к его главному оборонительному рубежу. Но здесь наступление захлебнулось. Неудача прорыва "линии Маннергейма" с ходу объяснялась недостаточной подготовкой войск в целом и авиации в частности.
Советская авиационная группировка, насчитывавшая к началу наступления около 1500 самолетов, состояла из устаревшей техники. И если летом 1939 г., в ходе боевых действий у р. Халхин-Гол, трудности (отсутствие радиосвязи, открытые кабины и плохая приспособленность самолетов к обслуживанию) преодолевались самоотверженностью, изобретательностью и напряженным трудом летно-технического состава, то в условиях суровой северной зимы, когда положение усугубилось отсутствием обогревательных и антиобледенительных систем, нехваткой стартеров, водомаслогреек и другой инженерно-аэродромной техники, этого сделать не удавалось. Масло на морозе загустевало настолько, что заправить им самолеты не было никакой возможности. Не раз на бомбардировщиках СБ от сильного холода лопались масляные бачки, а моторы на тяжелых ТБ-3 не могли запустить сутками.
В составе авиации наибольшим был удельный вес истребителей. Например, к началу войны в ВВС 7-й армии они составляли 40%, средние бомбардировщики – 33%, тяжелые – 9% и самолеты безнадежно устаревших конструкций – 18%. Общее количество истребителей было в 6 раз больше, чем у слабого и пассивного воздушного противника. И такой состав группировки не соответствовал поставленным целям. Поэтому пришлось производить маневр силами авиации из приграничных военных округов. Перегруппировка заняла непозволительно большое время и сопровождалась значительными небоевыми потерями. При выполнении перелетов произошло 9 аварий и 5 катастроф.
Длительное перебазирование было обусловлено сложностью организационной структуры авиационных дивизий. В их состав входили части тыла ВВС, что делало эти соединения громоздкими и малоподвижными. Для переброски каждого из них на другое операционное направление требовались десятки наземных эшелонов. Кроме того, частям тыла потребовалось дополнительное время для освоения нового района базирования авиации, ибо опыт строительства аэродромов в условиях снежной северной зимы был далеко не у всех.
После усиления войск в декабре 1939 г. - январе 1940 г. и создания на Карельском перешейке Северо-Западного фронта организационная структура авиационной группировки изменилась. Она включала ВВС фронта (командующий комкор Е. Птухин), ВВС 7-й армии (командующий комкор С. Денисов) и ВВС 13-й армии (командующий комбриг Ф. Полынин). Таким образом, авиация была поделена на фронтовую и армейские группы. Значительного увеличения сил при этом не произошло, но изменился подход к целераспределению, управлению силами и средствами. Более 56% всех самолетов находилось в составе армейской авиации.
С принятием новой структуры управление авиационной группировкой на Карельском перешейке оказалось децентрализованным. Данное решение являлось не лучшим. Однако в конкретных условиях отсутствия сильного воздушного противника и подавляющего численного превосходства советской авиации было приемлемым. Общевойсковое командование осуществляло руководство ВВС не как видом Вооруженных Сил, а как родом Сухопутных войск. Командующий Северо-Западным фронтом ставил задачи частям фронтовой группы авиации, командующие армиями - подчиненным авиационным соединениям. Конечно, это не давало возможности сосредоточить усилия на решении главных задач, наносить массированные удары и тем самым повысить эффективность боевого применения авиатехники, обладавшей ограниченными возможностями, но все это стало очевидным уже после войны.
Командование ВВС Красной Армии обращалось в Народный комиссариат обороны с предложением о выделении из имевшегося состава армейской авиации хотя бы бомбардировочной группы, которая, находясь в распоряжении главного или фронтового командования, могла использоваться для решения оперативно-стратегических задач: нарушения работы железнодорожного транспорта и морских портов, уничтожения военно-экономических объектов. В период решающих сражений на земле эту же авиагруппу можно было бы с успехом обрушить на войска и ближние тылы противника. Однако до самого конца войны командующие армиями ставили задачи подчиненной им авиации, как правило, на вылет, подменяя командиров соответствующих соединений и частей. При этом планирование боевых действий осуществлялось неграмотно: не учитывались имевшийся летный ресурс, запасы горючего и боеприпасов, возможности тыловых частей.
Принятая структура должна была обеспечить высокую степень взаимодействия авиации с сухопутными войсками, которое организовывалось общевойсковым командованием. В тактическом плане предусматривались действия частей армейской авиации. Фронтовая группа предназначалась для поражения целей в оперативной глубине обороны противника.
В процессе организации взаимодействия в штабах армий отрабатывались плановые таблицы, в которых отражались действия пехоты, артиллерии, танков и авиации, приведенные к единому времени, а также сигналы взаимного опознавания и целеуказания. Разрабатывались единые ориентирные схемы и таблицы радиосигналов. Перед наступлением объекты ударов для армейской авиации выбирались на расстоянии 400-1000 м от боевых порядков своей пехоты. С началом атаки авиация должна была действовать по целям, расположенным в 4-7 км от своих войск. Это обусловливалось низкими возможностями средств, использовавшихся для обозначения переднего края. А мелкие подразделения вовсе не обозначали себя перед авиацией, целеуказание бомбардировщикам не осуществлялось.
В стрелковых корпусах находились делегаты связи от авиационных частей для информации своих штабов о наземной обстановке. Однако права вызова авиационных подразделений они не имели. Заявки на применение авиации проходили, минуя их, по общевойсковым инстанциям. Это позволяло точнее осуществлять целераспределение между артиллерией и авиацией, но значительно увеличивало время реакции авиаторов на изменение обстановки. Так, например, 8 марта 1940 г. полк бомбардировщиков нанес удар по опорному пункту в обороне противника на южном берегу р. Вуокси. Перед налетом авиации пехота была отведена на 500 м от занимаемых позиций, зато после бомбардировки без особых усилий овладела заданным районом, который не могла взять 4 дня. Однако подобная организация обработки с воздуха каждого пункта в обороне противника при существовавшем порядке постановки задач авиации была практически невозможна.
(Окончание следует)