ПРОИСШЕСТВИЯ В
КОСМОСЕ
Полеты наших ДОСов (долговременных
орбитальных станций) - особая история. Всем
им официально присваивалось одно
наименование – «Салют». Каждый очередной
получал еще и порядковый номер. Последним «Салютом»
стал седьмой. А первый, если бы не интриги в
высших конструкторских кругах, должен был
называться «Алмазом». Дело в том, что
орбитальную пилотируемую станцию (ОПС)
начали проектировать в 1965 г. в
конструкторском бюро под руководством В.Н.Челомея
(ныне НПО «Машиностроение»). С самого начала
создания ее именовали ОПС «Алмаз». Она
предназначалась для решения военных задач.
По целевому назначению и конструктивному
исполнению она во многом отличалась от
орбитальных станций «Салют», которые
начали разрабатывать в конце 60-х годов в
ЦКБЭМ под руководством В.П.Мишина (ныне РКК
«Энергия» им. С.П. Королева). В ее основу
легли многие технические решения «Алмаза».
В сентябре 1971 г. было решено
продолжить работы на станции «Салют-1». На
этот раз полететь должен был основной
экипаж: Алексей Леонов, Петр Колодин и
Алексей Губарев, заменивший заболевшего
Валерия Кубасова. Экипаж к полету был готов,
однако старт корабля отменили из-за
возникших сомнений в его исправности и
надежности. Корабль доработали. Испытать
его в полете поручили Василию Лазареву и
Олегу Макарову.
Старт «Союза-12» состоялся
спустя два с лишним года после катастрофы «Союза-11»,
27 сентября 1973 г. Полет продолжался менее
двух суток. Программа полета не была
выполнена. Уже после посадки многие
догадывались: произошло что-то неладное. Но
как ни пытались журналисты узнать правду,
ничего из этого не получилось. Больше всех
старался военный журналист Михаил Ребров. В
доверительной беседе о ходе полета он
настоятельно просил командира корабля
Василия Лазарева:
- Расскажи о полете, о том, что было на
Госкомиссии. - Как-нибудь потом... Повисли
минуты тягостного молчания.
Появились догадки. Интуиция подсказывала,
что этот космический полет, первый после
гибели Добровольского, Волкова и Пацаева,
был совсем не простым. По скудной
информации Евпаторийского центра
управления полетами можно было
предположить, что на борту корабля «Союз-12»
не все в порядке. Но тогда, в сентябре 1973 г., в
официальных сообщениях ТАСС об этом ничего
не сообщалось. Что же произошло на самом
деле?
... Шли вторые сутки полета.
Космонавты уже «обжили» корабль и
скафандры, освоились с невесомостью,
сосредоточились на проверке нового
оборудования. Вот тут-то все и началось:
сначала обнаружились серьезные неполадки в
системе жизнеобеспечения, потом - отказы в
системе ориентации. А за этим - возвращение
с орбиты. Экипаж не бездействовал, все, что
выявляли и делали, записывали в бортовые
журналы.
Государственная комиссия
собралась сразу же после приземления «Союза-12».
Космонавты и руководители полета с точки
зрения их интересов находились как бы «по
разные стороны баррикад». Откровения
космонавтов по поводу того, что происходило
на борту, воспринимались неоднозначно, с
некоторым недоверием. Представители фирм
старались скрасить претензии экипажа.
Одним словом, на Госкомиссии не получилось
беспристрастного разговора. Каждая из
сторон считала себя правой. В результате
окончательное решение принималось «за
закрытой дверью». Для широкой
общественности все, что касалось этого
полета, было окутано тайной. Запрет на
разглашение фактов, компрометирующие наши
достижения в космосе, стал нормой
официальных «тассовских» сообщений. Перед
космонавтами встала дилемма: либо
довериться близким и рассказать
сокровенное, либо лишиться возможности
полететь в космос еще раз. Как правило,
преобладала вторая альтернатива.
Вслед за «Союзом-12» состоялся
ничем не примечательный полет корабля «Союз-13»
(Петр Климук и Валентин Лебедев, конец
декабря 1973 г.).
25 июня 1974 г. под названием «Салют-3»
на орбиту вышел ОПС-102, или «Алмаз». Оба эти
наименования имели гриф «секретно». «Алмаз»
отличался от «Салютов», как уже отмечалось,
своим предназначением. Это был военный
объект, разработанный коллективом ОКБ-52.
4 июля на борт станции на
корабле «Союз-14» прибыл первый экипаж в
составе Павла Поповича и Юрия Артюхина,
проработавший чуть больше двух недель.
Очередной полет на эту станцию был
запланирован в конце августа 1974 г.
Старт корабля «Союз-15» с
экипажем в составе Льва Демина и Геннадия
Сарафанова состоялся 26 августа 1974 г.
Космонавты должны были стать вторым
экипажем, отправленным на станцию «Салют-3».
Но история этого полета повторяет судьбу «Союза-12».
Программа полета предусматривала стыковку
со станцией и работу на орбите в течение 25
суток. В официальной сводке значилось, что «в
течение двух суток экипаж проводил научно-технические
эксперименты по отработке процессов
маневрирования и сближения со станцией «Салют-3».Всего
два дня пробыли на орбите «Дунаи» (позывной
экипажа), но за этими днями стояла вся жизнь,
прожитая ради этого полета.. За ними стояла
заслуженная, но, к сожалению, с горьким
привкусом, слава.
Итак, август 1974-го. Стартовали
ночью. План полета – обычный: после выхода
на орбиту - проверить, все ли в порядке с
бортовым оборудованием, подготовиться к
стыковке со станцией. Все необходимые
операции (коррекции) были выполнены без
замечаний. Основная работа предстояла
примерно через сутки. Самый ответственный
момент - стыковка. Не спалось «Дунаям»
накануне нового рабочего дня. Им не
терпелось выйти на связь с операторами ЦУПа,
ибо стыковка предполагалась вне зоны
радиовидимости.
Начался этап дальнего
сближения. С каждой минутой сокращалось
расстояние до станции. Вскоре экипаж увидел
ее огни, а потом и очертание ее конфигурации.
Удлиненная «бочка» величаво плыла впереди,
раскинув «крылья» солнечных батарей. Еще
несколько разгонно-тормозных маневров, и
корабль должен перейти в режим
причаливания. И вдруг произошло
неожиданное: экипаж скорее почувствовал,
чем заметил, что двигательная установка
включается вопреки логике сближения:
вместо торможения - разгон, и наоборот.
Ситуация складывалась серьезная - было над
чем задуматься. Столкновение двух
многотонных конструкций - это двойная
трагедия. Но все обошлось. «Союз-15»
проскочил мимо станции в нескольких метрах.
Была еще возможность
исправить ситуацию. Хотя запас топлива не
столь велик для таких маневров, как
сближение и причаливание со станцией, с
большой осторожностью можно было
осуществить еще одну попытку стыковки. Уж
очень хотелось это экипажу! Демин и
Сарафанов с большой точностью и
ответственностью оценивали ситуацию на
борту и были готовы к еще одной попытке.
Однако Земля, прикинув по приборам, как «Алмаз»
равнодушно и безучастно отдаляется от
корабля, отдала приказ дальнейшие попытки
прекратить, готовиться к посадке, напомнив
при этом, что посадка будет происходить
ночью. Из ЦУПа они слышали подбадривающий
голос Земли, но не мог он заглушить страшную
боль неудачи. ...Сколько лет упорных
тренировок на Земле!. Казалось бы, все
предусмотрели. И
цель была так близка! Но…Как говорится,
пришла беда - открывай ворота.
На этом сюрпризы полета не
закончились. Была еще одна предпосылка для
тревоги перед самим спуском. Тормозной
двигатель «столкнул» корабль с орбиты. А
еще одно испытание ожидало их уже на Земле:
в районе посадки бушевала гроза. Однако
судьба хранила экипаж
...Самое горькое разочарование
и обиду «Дунаи» испытал во время заседания
Госкомиссии и после него. Так уж получилось,
что те, кто взял на себя руководство
космическими программами, многие годы
внушали нам: «советская техника самая
надежная» - и создали свои законы «гласности».
А те, кто готовился к стартам, вынуждены
были жить по этим законам, наступая себе на
горло.
Иван Баранецкий
